Черногорские расСКАЗКИ: Старый Бар. Дворец Селим-бега и фабрика «Приморка». Остались лишь воспоминания

Вид на старобарскую крепость с территории бывшей фабрики «Приморка»

Венецианская вилла – сарай Селим-бега – маслобойня – фабрика «Приморка» … всё, что находилось на этом месте раньше, осталось в прошлом. Ветер гуляет среди развалин. Пустые фабричные корпуса смотрят на мир мертвыми глазами выбитых окон…

Добраться сюда можно и со стороны старобарской больницы, церкви святого Николая, и от Мировицы, Старой маслины. Надо только переехать поток Рикавац по Большому мосту. Но не будем торопиться. История уже началась.

Фрагмент гравюры G.F. Camocio 1571 года

Velj most

Поток Бунар принимает в себя воды притоков, Вручей Реки, Суви Потока (ручья Перин) и источника Кайнак, и от моста течет в Барскую лагуну уже под новым именем - Рикавац. Чтобы соединить обширные маслиняки Бартулы со (Старым) Баром был построен мост. Точное время строительства не установлено. На некоторых венецианских гравюрах середины XVI века начертано «Ponte Grande», значит мост здесь в то время уже был. Однако по легенде строительство началось только после несчастного случая, который случился примерно в 1702 году. Турецкий харачлия (сборщик налогов, харача, который немусульмане платили султану) Али Баба попытался пересечь полноводную реку верхом. Две тяжелые седельные сумки были наполнены золотом. Конь оступился, но его смогли вытащить из стремнины, а. всадник запутался в прибрежных кустах и утонул. Али Бабу похоронили на берегу Рикавца. Его могила находилась здесь до конца Второй моровой войны. На деньги, найденные в седельных сумках, был построен мост, который назвали Великим (Velj most). Кроме большого центрального пролета ближе к каждому берегу были сделаны пролеты поменьше, которые часто использовались бездомными для ночлега. Как и многие турецкие мосты Великий мост был изогнут в средней части. По проекту архитектора Йосипа Сладе из Трогира, во время строительства дороги Бар-Улцинь в 1903-1906 годах мост спрямили. Именно таким он запечатлен на снимке студии «Лафорест» 1929 года. Дорога на Улцинь использовалась до первой половины семидесятых годов ХХ века, когда была проложена Ядранская магистраль вдоль моря.

Velj most. Фотография студии «Лафорест». 1929

23 ноября 1944 года немецкие войска начали отступление с черногорского побережья к Шкодеру. Все опоры моста были заминированы. В ожидании взрыва местные жители покинули свои дома поблизости. Примерно в 23 часа немецкая колонна перешла мост, оставив на нем одинокий неисправный грузовик. Вскоре после этого были приведены в действие подрывные патроны. Очевидцы вспоминают, что после ослепительной вспышки раздался мощный взрыв. Великий мост был уничтожен. Обломки рухнули в поток и образовали запруду. Вскоре началась расчистка русла. Были возведены бетонные столбы, на которых установили временное деревянное дорожное полотно. Через несколько лет дерево заменили железобетонным перекрытием. В таком виде мост существует и по сей день. Вот только название было изменено. Сегодня мост называется Большим (Veliki most). Так же называется и улица от моста до Старой маслины в Мировице.

Veliki most

***

Современное производство оливкового масла в Старом Баре было начато братьями Марич, сыновьями торговца из Колашина, которые в 1927 году построили фабрику по переработке оливок и производству оливкового масла на Држаке. Решением районного народного комитета города Бара от 10 июня 1945 года фабрика была национализирована.

В 1951 году в результате слияния с фабрикой по переработке фруктов в государственной агроусадьбе Тополица компания получила название «Primorka» (Preduzeće za preradu maslina i voća „Primorka“ Bar). Через год сюда было перенесено оборудование из Тополицы, а в 1954 году было приобретено новое. В том же году к «Приморке» была присоединена транспортная компания.

В 1956 - 1958 годах было построено новое здание мельницы для оливок, маслоэкстракционный, мясоперерабатывающей цеха, цеха экстракции эфирных масел, переработки фруктов, сушки инжира, котельная на твердом топливе и водонасосная станция.

Газета «Pobieda», 23.06.1963

Последний настенный календарь «Приморки». 2013

Однако до начала 60-х производство было малоприбыльным или убыточным, а мощности загружены лишь на 20%. В 1963 году наступил положительный перелом. За пять месяцев, которые ранее считались «мертвым сезоном», продукции было произведено больше, чем за весь предыдущий год, и в три раза больше, чем в 1961 году. Начато производство масла из льняного семени, которое импортировали из Эфиопии. Впервые в 1963 году налажено производство фруктовых соков из вишни, лимонов, апельсинов и диких гранатов.

Шестидесятые годы стали годами роста и динамичного развития «Приморки». В то время были установлено современное оборудование по переработке масличных культур (оливок, подсолнечника, сои, рапса), и южных фруктов, запущены линии по производству айвара и томатного пюре. На фабрике перерабатывались апельсины, лимоны, мандарины, вишня, черешня, персики, айва, абрикосы, гранаты, ананасы и инжир, производилось множество видов компотов и джемов. Все сырье было в основном с черногорского побережья. Однако при этом резко ощущалась проблема квалифицированного персонала.

За счет кредита 1956 года фабрика была полностью реконструирована. Реконструкция проходила поэтапно и завершилась в 1969 году.

В январе 1970 года «Приморка» была объединена с заводом «Trebjes» из Никшича. В этот период, в дополнение к существующему ассортименту, здесь разливалось пиво Nikšićko. В 1977 году фабрика была вновь стала независимой.

До землетрясения 1979 года производство неуклонно росло. Но при этом оставались проблемы с расширением рынка сбыта, что впрямую отражалось на доходности производства. «Приморка» серьезно пострадала от апрельского землетрясение 1979 года, но работа не остановилась, производство продолжалось в очень тяжелых условиях, в цехах с потрескавшимися стенами.

В начале 80-х годов начался период интенсивного обновления и модернизации. В 1981 и 1982 годах были вложены значительные средства в реконструкцию завода по переработке оливок и производства растительного и оливкового масла. Введены в эксплуатацию новые цеха по переработке и розливу пищевых масел и соков. С тех пор, несмотря на рост цен на сырье и электроэнергию, «Приморка» начала работать с положительными финансовыми результатами. 1 января 1981 года в состав «Приморки» вошла пекарня, которая после модернизации была сдана в эксплуатацию в сентябре 1982 года. Улучшился квалификационный состав сотрудников. В 1985 году на «Приморке» работало более 600 человек.

Но из-за ограниченности рынка сбыта и слабой рекламы объем продаж рос слишком медленно. Производственный план фабрики на 1984 год не был реализован.

Линия Кока-Колы в «Приморке»

«Приморка» в лучшие годы

6 декабря 1984 года было подписано соглашение о сотрудничестве между «Приморкой» и представителем Coca-Cola в Югославии люблянской «Словиной» (Slovina / Slovenija vino). В течение пяти лет планировалось разлить двадцать миллионов стандартных бутылок объемом 0,2 л. В апреле была выпущена первая пробная партия, а в середине июля 1985 года началось промышленное производство.

Согласно контракту «Словина» предоставляла концентрат для приготовления Кока-Колы, упаковку, ящики, бутылки, поддоны, пробки, а также позаботилась о транспортировке и логистике, «Приморка» разместила производство в цеху, который раньше использовался для переработки и производства лимонного, апельсинового и гранатового соков. Розлив выполняли сотрудники фабрики. После проведения химического анализа для Кока-Колы начали использовать очень качественную воду из близлежащего источника Кайнак. «Приморка» стала десятым заводом по производству Кока-Колы в Югославии и первым в Черногории. Ассортимент был расширен за счет бутылок большего объема.

Планировалось, что доход только от розлива Кока-Колы составит около одного миллиарда динаров в год, и будут наняты 140 новых постоянных и 35 сезонных рабочих. Планы действительно сбылись. Вскоре Кока-Кола из Старого Бара стала продаваться во всей Югославии. Это позволило реорганизовать производство высококачественных соков, для которых был создан бренд Voli, позже проданный сети магазинов розничной торговли. В эксплуатацию был введен холодильник емкостью 2500 тонн, запущено производство хлеба, пончиков, буреков, булочек, кондитерских изделий и тортов.

Однако с началом распада СФРЮ с Кока-Колой пришлось распроститься. Словения отделилась, и контракт со «Словиной» не был продлен.

.

.

10 сентября 1991 года, когда независимая общественная компания «Приморка» была преобразована в акционерное общество со смешанной формой собственности. Проблемы с формой собственности, персоналом, организацией работы и функционированием системы управления, наряду с общим кризисом и ситуацией в обществе, привели к неуклонному снижению деловой активности и финансовых результатов. Принятые санкционные меры не дали результатов. Как обычное следствие такой ситуации, 09 мая 2008 года «Приморка» была объявлена банкротом.

Этими сухими строчками описан короткий и трагический этап жизни фабрики, которая некогда была гордостью Приморья и всей Черногории.

Пожар на «Приморке». Май 2012

Если курице отрубить голову, то она, уже мертвая, еще будет бежать… На банкротстве история «Приморки» не закончилась. После более чем подозрительной приватизации, смены имени и владельцев, расчленения и физического уничтожения собственности «Приморка» еще «бежала»! Под эту «курицу», которая совсем недавно несла золотые яйца, брались многомиллионные кредиты, прямо на бегу новые владельцы потрошили тушку. У цехов выламывали стены, через проломы вывозили на металлолом новейшее оборудование, устраивали поджоги, чтобы скрыть следы ограбления … В июне 2011 года компания «Приморка» была закрыта официально. В июле 2015 бывшие рабочие вышли с протестами к зданию мэрии, требуя выплаты долгов по зарплате и пособия по увольнению. Но было уже слишком поздно.

Теперь о «Приморке» вспоминают лишь во время продолжающихся судов. Земельные споры бывшего «флагмана индустрии Бара» и попытки вернуть украденные по кредитам деньги длятся до сих пор.

.

.

***

Вспомним, что фруктовое производство переехало в начале 50-х в старобарскую «Приморку» из дворца короля Николы в Баре. Но ведь это не единственная связь Тополицы и Држака. У берега моря, в Барской бухте до 1878 года находился киоск (кула) Селим-бега Мустафагича (Selim-beg Mustafagić (1830 - 1879)). Когда я писал расСказку о вилле Тополица, то был уверен, что мы с этим человеком еще встретимся…

Мустафагичи и Омербашичи - два сильнейших мусульманских братства в Баре, и вся власть над барским кадилуком была в их руках. Оба братства всегда жили в разладе, потому что боролись за власть; у кого было больше сторонников, тот и был у власти. Они были безграничными хозяевами Бара и его окрестностей, и люди искали их дружбы. <…> Его (Салим-бега Мустафагича) дворцы, подобных которым давно не видели, были построены местными жителями, отрабатывавшими барщину (кулук).
Андрија Јовићевић «Црногорско приморје и Крајина». 1911

На отлогом возвышении из-под Румии, откуда бы ни посмотрели, вы всюду увидите среди полей, лугов и маслиновых рощ группу домов, которые теперь разрушены, но своим прелестным положением и обилием построек невольно обращают на себя внимание. Это "Селим-беговы дворы" или "сарай". На первом план вы видите большое длинное здание, вмещающее в себе несколько домов: одна часть в три этажа с большими окнами, другая -- на один этаж ниже. Перед ним обширный двор, обнесенный каменною стеной, или, собственно говоря, роскошный луг, посреди котораго до десятка тутовых деревьев. Перед самым домом на разстоянии трех сажен отдельно стоит крыльцо в 14 ступенек из тесанаго камня; за крыльцом на одной высот с ним стоят три каменных столба, показывающие, что крыльцо это было связано с домом эстрадой. Здесь владелец проводил время днем в кругу своих приближенных, приятелей, гостей и других посетителей; здесь же он чинил суд и расправу, содержа для этого при себе до 40 момков, которые назывались "дворяне" или "запиши" и составляли его стражу: 25 человек из них были набраны из мирдитов, а остальные -- из разных мест и разных народностей. Кроме того около него просто толпились преданные ему граждане Бара. Сидя на высоком крыльце, он любовался градом, с его тяжелыми стенами и бастионами, стоящим на отдельной высоте метров 150 -- 180 над равниной. <…> Отсюда можно видеть часть базара, дорогу, идущую в Скадар и Ульцин, и каменный мост, высокою крутой аркой перекидывающийся через быструю речку. <…> Любуется он и своим дворцом на берегу моря, как раз по средине дуги Барскаго залива: он стоит одиноко среди обширной равнины, перед разстилающимся морем без края. Надоест ему здесь, -- он едет туда, чтобы полюбоваться закатом солнца, понежиться прохладою вечера под убаюкивающую музыку неугомонной морской зыби.

© П.А. Ровинский

Вот, у Павла Аполлоновича видим мы в тексте известные нам теперь места: и Великий мост, и дворец Селим-бега на морском берегу.

Мне удалось найти лишь пару фотографий старобарского Селимбегового сарая. Обе они сделаны в начале XX века, когда от дворца уже мало что осталось. Селимбегов град был разрушен в зиму 1878-79 годов, при взятии черногорцами Бара. Позднее никто восстанавливать его не стал.

Рядом с описанным двором находится другой, куда ведет небольшая дверь. Это уже не просто двор, а прелестный сад, среди котораго расположена новая группа построек, составляющих гарем с относящимися к нему службами. Он состоит из трех больших отделений, связанных вместе, но расположенных так, что два из них стоят в ряд, а одно под прямым углом к ним. Два первыя имеют по три этажа, последнее только два, вследствие того, что местность несколько возвышение, и его низ соответствует второму этажу первых двух. <…> большая часть окон заложена и оставлено в четырех комнатах второго и третьяго этажей но одному окну, и только в одной комнате третьяго этажа оставлено три окна: это -- угольная комната, из которой можно было глядеть во двор, в проход к воротам, ведущим на другой двор, и в садик, отделенный особою стеной от прохода. Она, без сомнения, занималась самим хозяином. Все комнаты имели двери из одной комнаты в другую и кроме того отдельныя двери вели назад, на маленькую террасу, на уровне третьяго этажа, откуда можно было пройти в баню и еще маленькое отделеньице, которыя расположены в углу между главными отделениями. Где были окна, везде поделаны ниши, чтобы ставить в них что-нибудь - остались только прежние камины, да и то не везде: в одной комнате просто очаг в угле. В нижних этажах жила, конечно, прислуга и были склады разных вещей. К ним примыкала еще маленькая пристройка вроде кухни или прачешной. Двор находился между домом и стеной, обращенной к морю, и там же главная входная дверь: в длину он около 20 сажен, в ширину около 5 - в одном из углов большой очаг, в другом -- сорная яма и по средине колодезь. Двор представляет из себя также луг с несколькими деревьями. Из него по одну сторону можно пройти прямо в сад, по другую -- к воротам. Вся стена густо покрыта плющом. Близ одного из углов находится дверка, ведущая в маленькую бойницу с шестью отверстиями для ружей. Садик занимает небольшое пространство из двух террас: на одной из них группа лимонных деревьев, лавров, олеандров и др. и там же каменный резервуар для воды; на другой -- вдоль стены идут сливы нескольких сортов, айвы, черешни, яблони и еще какия-то деревья, а внутри -- несколько сортов роз, которыя представляют одну густую заросль и не переставали цвести даже в декабре и январе месяцах, вечнозеленый барвинок, розмарин, гвоздики, душистая базилика, нарцисы, гиацинты и лилии. В одном углу была беседка, крыша которой поддерживалась пятью каменными колонками с изящными капителями, несомненно, также венециянской работы. Вдоль одной внешней стены проведена была вода, которая шла во двор в каменное корытце, для полоскания белья, и потом исчезала в отверстие, проделанное внизу противуположной стены; эта же вода наполняла и упомянутый выше резервуар. Кроме того проведена была вода и в баню, которая была паровая и топилась снизу; в самой мыльне, вроде ротонды, в одном углу два отверстия, которыми откуда-то извне проводилась вода, и под ними два мраморных бассейна.

По этой внешней обстановке можно представить себе и внутреннее убранство. Все убранство и украшение турецкаго дома состоит в различных резных перегородках и шкапчиках, низком помост вокруг стен, покрытом тюфяками и коврами, на котором днем сидят, поджавши ноги, а ночью спят, намостивши еще в обилии тюфяков, набитых шерстью, различных форм и величин подушек и одеял, у богатых людей шелковых, отласных и с золотым шитьем; затем идет различнаго рода посуда, размещенная на полках под потолком в вид украшения, и одежда, отчасти развешанная, отчасти скрытая в сундуках, окрашенных пестро и на высоких подставках под углами. Комната хозяина украшается прежде всего оружием, которое развешивается по стенам. Есть небольшия зеркальца и картины, представляющия Али в битве с каким-то великаном, и другие сюжеты из жизни Магомета и его последователей. Потолок состоит из мелких дощечек, расположенных сначала ввиде квадрата, потом ввиде осмиугольника, а в самой середине обращающихся в круг; он бывает резной, как кружево, или просто раскрашен. Изящны также низенькие круглые столики, на которые во время еды ставится большой круглый поднос посеребренный или из белой жести. Чубуки с янтарными массивными муштуками составляют неизбежное украшение кабинета; у некоторых есть и наргиле (кальян). Наконец в зимнее время неизбежная вещь -- матол: это -- жаровня для согревания комнаты, у богатых людей ввиде плоской вазы на высокой ножке с широким основанием, из красной меди, снаружи также украшенная резьбой.

© П.А. Ровинский

Селимбегов дворец на Држаке. 1905

Селимбегов дворец. Начало XX века

Предки Селим-бега Мустафагича были родом из Дурреса. Мустаф-ага стал одним из первых турок, поселившихся в Баре после того, как город перешел от венетов османам в 1571 году. В середине девятнадцатого века его потомок Селим-бег стал полновластным хозяином в Баре. Он сыграл значительную роль в истории Бара до конца турецкого правления.

Молодого Селим-бега в 1851 году назначили командиром 3-го армейского корпуса, базировавшегося в Баре. Это было не постоянное войско. По мере необходимости проводилась мобилизация. Но Селим-бег завел себе охрану. В его подчинении было около сорока гавазов (кавазов) и заптий (Ровинский называет их – момцы), которых он оплачивал из своих доходов.

В том же году ему пришлось участвовать в боевых действиях. Черногорцы захватили Жабляк (Црноевича). Турки под руководством Осман-паши должны были сосредоточиться в Краине, на берегу Скадарского озера. Однако црмчане напали на Спич, и барский отряд Селим-бега срочно отправился в Сутоморе. Турки на мулах перевезли пушку, которая очень облегчила им победу.

В 1852 году бои с черногорцами продолжились с переменным успехом. Желая выделиться как военачальник, Селим-бег напал на Годинье, но был разбит и вернулся в Бар. Мобилизовав свой корпус, он выступил в Црмницу, сжег село Лимляни и снова прорваться в Годинье. Не встретив серьезного сопротивления, турки разграбили Мартиничи и захватили монастырь Острог. Там они подверглись яростной атаке черногорцев, и были разбиты. Остатки отряда едва успели укрыться в крепости Спуж. Через три дня они вернулись в Бар. Селим-бегу не удалось снискать себе лавры победителя. Более того. Он тыл обвинен другими турецкими военачальниками в неспособности командования, что чрезвычайно оскорбило бега.

В середине XIX века в Баре насчитывалось не менее 2500 мусульман, которые не платили никаких налогов. Почти все христиане (800-850 католиков и 650 православных) жили в окрестных деревнях и платили харач.

Церковь Непорочного зачатия Девы Марии в Гретве

В 1852 году в Баре было открыто австрийское консульство, которое стало активно помогать архиепископии в стремлении построить соборную церковь. Австрийский эрцгерцог Фердинанд-Максимилиан Иосиф фон Габсбург, брат австрийского императора Франца-Иосифа, в 1853 году прибыл на корабле «Минерва» в Бар специально, чтобы оказать содействие в строительстве Барского кафедрального собора.

После того, как разрешение на строительство было получено в Константинополе, и были собраны деньги, начались работы по возведению храма Непорочного зачатия Девы Марии в Гретве (Katedrala Bezgrešnog začeća Blažene Djevice Marije na Gretvi, Stari Bar).

Селим-бег мало считался с указаниями из Константинополя, поэтому он приказал собрать безработных мусульман и прогнать строителей храма. Несмотря на то что рабочие, пытались объяснить туркам законность своих действий, их начали избивать и прогнали со стройки. Лишь вмешательство австрийцев и постоянная охрана стройки Австро-Венгерскими подданными позволила в 1858 году завершить работы.

Соборная церковь Непорочного зачатия Девы Марии в Гретве

Вид на Старый Бар от церкви Девы Марии в Гретве

Вид на Старый Бар из Гретвы. 1950-е

В это время Селим-бег продолжил укрепление Барской крепости и границы с Черногорией на Сутормане. На строительство были согнаны барские мужчины-христиане, а христианские семьи обязаны были отжигать известь для строительного раствора. Заодно, чтобы лучше обезопасить себя от врагов, Селим-бег решил возвести высокую стену вокруг своего двора в Држаке. Когда закончились деньги он призвал к себе католиков из Шушани и приказал принести ему черногорскую голову или 5000 грошей. Бег был уверен, что шушане скорее отдадут деньги, чем будут воевать с черногорцами. И не ошибся.

Один шушанин спросил у селян: «Сколько бы кто дал, чтобы не быть убитым черногорцами?» Каждый предполагал, что может умереть, и все заявили, что каждый даст большую сумму, чтобы не умереть. И вот жители Шушани собрали 5000 грошей. Бег похвалил их за то, как ловко они это сделали.
Андрија Јовићевић «Црногорско приморје и Крајина». 1911

Обширные столичные связи и громадные взятки, которые Селим-бег раздавал в Константинополе, помогали ему успешно двигаться вверх по лестнице власти. В 1861 году Селим-бег назначен мудиром Бара (мудир - управляющий городом или округом), В 1864-м он занял должность барского забита (губернатор), которая была высшей должностью в аянлуке (губернии).

Ни Селим-бег Мустафагич, ни Смайл-бег Омербашич не получали жалованья от царя; напротив, они принадлежали скадарскому вали; то есть уплачивали в государственную казну определенную сумму дани, в знак повиновения царю. Кроме большого дохода со своих читлуков, они брали себе все штрафы, которыми облагали и виновных, и праведников, а также присваивали имения умерших родов, ибо все такие имения переходили в царскую собственность.
Андрија Јовићевић «Црногорско приморје и Крајина». 1911

Поместья богатейшего на побережье землевладельца приносили Селим-бегу треть всех Барских доходов. И хотя турецкое правительство пыталось максимально обложить налогами свои балканские владения, Селим-бег всегда удачно сохранял свою независимость. Его тюрьма в барской крепости, знаменитая Селимовица, была полна узников, которые не могли уплатить подати. Люди восстали против его поборов и искали защиты у султана. «Я сам ваш султан!» - восклицал Селим-бег.

… Селим-бег долго был главой общественной жизни Бара, совмещая в себе все функции: административную, судебную и политическую. В его руках были все и всё. Он не признавал над собою никакой власти и представлял из себя нечто в роде Махмуда Бушатли, который, однако, пользуясь безграничною властью в Скадре, мечтал не о личных наслаждениях, а о возстановлении державы Скандер-бега; этот же не мечтал ни об чем другом, как об удовлетворении своих животных инстинктов. После страсти к женщинам в нем была развита сильнее всего страсть к богатству, устремленная специально на приобретение земли. Он делал всевозможныя притеснения своим слабым соседям, чтобы принудить их продать ему землю за безценок. <…>

Он всегда был храбр или вернее сказать -- дерзок и нахален, потому что в целом Баре не находилось людей отважных. Несколько раз другие беги, оскорбленные им, поднимали против него весь город; он затворялся в своем дворце, как в крепости, и защищался, а тем временем посылал гонца к соседним арнаутам за помощью. Арнауты являлись, и возмутители разбегались, спасаясь, кто куда мог. В целом Баре не находилось ни одного человека, который решился бы лично выступить против него: было одно только покушенье убить его из засады, которое однако не удалось, и именно потому, что было слишком робко.

П.А. Ровинский

И все же однажды баряне сумели свергнуть тирана и изгнать из города. Селим-бег три месяца жил в австрийском Кастель Ластве (ныне Петровац), ожидая решения султана. Секретарь черногорского князя Симо Попович, который встретил Селим-бега в Кастель Ластве писал, что увидел старика турка, с живыми глазами, довольно полного, с круглыми щеками и седыми усами, с выбритой головой и без бороды. На нем был красивый богатый костюм, расшитый золотом. За поясом находится только один кинжал (леденец). Перед бегом был кофе, а в правой руке - длинный жасминовый чубук.

Причина ссоры Селим-беговых заптий с барянами была такова: у Селим-бега было 20-30 заптий из Мирдитов, и они хотели ограбить серба (Нико Чапицу), опанчара, отнять опанки, а когда отнимали, заптии его несколько раз били. Баряне, которые всегда настроеные против Селим-бега из-за того, что тот содержал миридитов, которые вели себя жестко по отношению ко всем, очень озлобились, поэтому указали Селим-бегу: в 24 часа распустить своих заптий, иначе тем не поздоровится. Селим-бег схитрил и ответил: что исполнит волю Барян, но попросил дать ему еще немного времени. Он немедленно уведомил своих сторонников в Мрковичи, чтобы они поспешили к нему через Лисинье, сказав им, что Австрия намеревается напасть на Бар; и они, во всеоружии, пришли сразу. Селим-бег оставил их при своем дворе, а барянам сказал, что заптий не отпустит. Баряне, еще более разгневанные обманом, напали на его двор, и завязалась кровавая битва. Стрельба продолжалась два дня, пока не пришел посланник скадарского паши с войском и не разнял их.
Андрија Јовићевић «Црногорско приморје и Крајина». 1911

В 1878 году, когда жители вновь послали жалобу в Константинополь, султан в наказание отправил Селим-бега в Улцинь и назначил на его место нового забита. Опальный бег надеялся на скорое возвращение. Но 13 ноября 1877 года ему сообщили, что черногорцы атакуют Бар со стороны Сутормана. Во главе отряда из 300 жителей Улциня Селим-бег сразу же отправился в Барскую крепость. Ему на помощь пришли еще 300 скадарцев во главе с Шабан-бегом Бушатлией. В то время в Баре было шесть тысяч жителей, но с подкреплением из Улциня, Шкодры и Мркойевичей внутри крепостных стен собралось восемь тысяч человек. Улицы были забиты скотом, который в спешке загнали в город.

Черногорцы обложили крепость и начали артиллерийский обстрел. Очень скоро стало ясно, что взять Бар штурмом не получиться.

Осада города продолжалась два месяца. Из-за постоянных обстрелов было разрушено большинство домов. По иронии судьбы Селим-бегу пришлось провести все это время в темнице, той самой Селимбиговице или «затворе Селим-бега», где он раньше держал своих узников. Это помещение было пристроено к юго-западной стене крепости, недалеко от ворот, и оказалось самым безопасным. Каждый день бег проходил по позициям, руководил обороной и подбадривал осажденных. Высокие стены дворца Селим-бега черногорцы снесли. Все ценное было вынесено, а сам сарай подожжен. В последние дни осады Селим-бег увидел и взрыв своей кулы на берегу моря.

Войдя в крепость с полной уверенностью на скорое освобождение, он ошибся в разсчете и целый месяц должен был просидеть в такой кануре, в какой он прежде держал своих пленников.

<…>

В самом Баре уцелело всего десятка полтора домов на возвышении около католическаго викариата и за ним; все они принадлежат католикам. Все же остальное если не разрушено, то сгорело. В окрестности же разрушен только "дворец" Селим-бега за то, что Селим-бег был одним из виновников долгаго сопротивления города.

П.А. Ровинский

9 января 1878 года в ставке воеводы Машо Врбицы, находившейся в доме епископа в Гретве, была подписана капитуляция. Бар пал.

Некоторое время Селим-бег со своей женой-черкешенкой и единственным слугой жил в чуфлуке, небольшом имении недалеко от Барской бухты. Затем он отправился верхом в Цетине на аудиенцию к князю. Бег напомнил Николе, что по решению Берлинского конгресса каждый турок, который остается на территории Черногории имеет право на свою прежнюю собственность. Князю пришлось вернуть Селим-бегу часть его владений.

Возвратившись из Далмации, куда удалился было с тремя стами других семейств из Бара, он имел еще дух затеять какую-то интригу против Черногории, разсчитывая все-таки на поддержку Австрии; но когда правительство потребовало от него ответа и австрийской помощи не оказалось, он страшно струсил и, несмотря на болезнь, отправился в Цетинье на поклонение. Цетинскому правительству больше ничего не нужно было, как только напугать старика. Он был даже обласкан. С тех пор он снова поднялся на ноги, и еслибы не дряхлость, он, при его громадном богатстве, мог бы еще раз сыграть новую роль; но нет у него духа, подавленнаго плотскими наслаждениями, - нет ни ума, ни характера, потому что его создали рабы и забитые люди, которых теперь нет.

П.А. Ровинский

Он был уже очень стар, когда решил совершить хадж в Мекку. На барской пристани его провождало большое количество людей. Однако на пароходе бег заболел и сошел на берег на острове Корфу, где скончался и был похоронен как неизвестный странник.

Говорят, когда-то Селим-бег был чрезвычайно красив, храбр и умен. Что он был красив, это вполне возможно; до сих пор можно видеть чрезвычайно правильныя черты лица; большие сероголубые глаза под щитом густых ресниц и темных высоких бровей имели бы приятное выражение, еслибы небыли тусклы от старости и распутной жизни, еслибы не было в них чего-то суроваго, зверскаго; он был высок, статен, легок, первый наездник и первый стрелок. В настоящее время он представляет из себя старика с обрюзглым, отекшим лицом, которое все покрыто синевато-красными жилками, со вздутым животом и с сильною одышкой; ходить он почти не может и на ногах едва держится.

<…>

Я видел его несколько раз и старался отыскать в нем что-нибудь человеческое; но кроме грубых инстинктов не нашел ничего. Он большею частью сидит и лежит, задыхаясь от ожиренья; брюзжит на весь мир; старается держаться с важностью, которая выражается только грубым отношением к людям без ранга, а с людьми, имеющими значенье, держится приниженно и показывает необычайную суетливость. Опираясь на протекцию свыше, он умеет делать оппозицию местной власти; но оппозиция эта не идет дальше заочнаго ругательства и возникла вследствие того, что его устранили от вмешательства в дела общественныя, как человека ни к чему неспособнаго.

П.А. Ровинский

У Селим-бега было двое детей. Его дочь вышла замуж в Шкодере. Сын Али-бег также жил в Шкодере. Отец считал Али-бега недалеким и не поддерживал с ним отношений. После смерти Селим-бега юношу, который жил очень скромно и уединенно, отыскали. Князь Никола позаботился о нем, прислал ему денег и назначил своим адъютантом. Али-бег умер вскоре после своего отца, поместье унаследовали три его сына, дочь и другие родственники.

P.S. Описание многих житейских ситуаций, зверств и насилия «Барского султана» можно найти у Павла Аполлоновича Ровинского (на русском) или Миленко Ратковича (на сербском). В расСказке я постарался дать лишь историческую канву и упомянуть основные вехи жизни Селим-бега Мустафагича.