Но зовет
нас путь,
Подгоняет ночь и день.
Я сюда еще вернусь,
Мне бы только выбрать день.
Андрей Макаревич. 2000
Читать
воспоминания современников и очевидцев черногорских исторических событий
чрезвычайно вредно! Стоило мне повнимательнее сравнить тексты А.В. Щербака и
П.А. Ровинского, и пришлось долго и нудно перелопачивать горы информации в
поисках случайных и обрывочных упоминаний о турецких укреплениях, защищавших
подходы к Бару. Затем пришлось карабкаться по горным кручам у перевала
Суторман, отыскивая едва различимые руины (крепость Суторман, блокгаузы Любия,
Виет и Црны Крш). Воспоминания А.В. Щербака и Е.П. Ковалевского сподобили меня
на поиски затерянных среди труднопроходимых зарослей разрушенных австрийских
фортов на Паштровической горе (форты Пресека, Копац и Спиридон). И вот опять
Щербак! Тексты уважаемого доктора меня преследуют!
В
замечательной книге Александра Викторовича Щербака «Черногория и ея война с
турками в 1877-1878 гг.» название укрепления Пресека (Пресика) упоминается
неоднократно. Однако речь идет о двух разных местах. Первый форт замыкал с юга
цепочку австрийских укреплений на Паштровической горе. Вторая же Пресека тоже
была самым южным укреплением. Вот только цепочка турецких кул была гораздо
севернее Паштровичей. Эта Пресека обнаружилась в Дужском ущелье, которое
соединяет Никшич с Гацко.
После
завоевания Невесинье и Гацко в Герцеговине турецкие войска в 1465 году вышли
через Дужское ущелье на Никшичское поле. С тех пор территория средневекового
Оногоста (Никшича), которая принадлежала восточной Герцеговине, попала под
османское правление.
Ведь
вон те горы, что синеют правее, куда уходит дорога, — ведь это та самая
знаменитая Дуга, или Дужское ущелье, о котором когда-то столько писали во всех
газетах, и в котором лилось столько турецкой и черногорской крови...
Е.Л. Марков «Славянская Спарта (Очерки путешествия по
Далмации и Черногории)». 1898
Для
переброски войск из Герцеговины на помощь гарнизону крепости Оногошт, доставки
боеприпасов и продовольствия турки многократно пользовались кротчайшим путем
через Дужское ущелье. Чтобы контролировать это стратегическое направление, в
ущелье еще в 1861 году было выстроено три крупных укрепления (с севера на юг)
Злоступ, Ноздра и Пресека. Эти форты находились в двух часах ходьбы друг от
друга. Между крупными крепостями были выстроены дозорные кулы, в которых находилось
по 10 солдат. Во всех укреплениях службу несли воины регулярной армии – низама.
Возле каждой кулы был установлен деревянный шест, высотой 5-6 метров, со снопом
соломы наверху. При возникновении опасности солому поджигали, чтобы передать
сигнал тревоги соседям. Рядом с укреплениями находились водяные цистерны и резервуары.
Почти сразу после строительства многочисленных
турецких укреплений в Дужском ущелье, в 1862 году здесь произошли два крупных
сражения между черногорцами и турецкой армией. 14 апреля под Пресекой турецкий караван,
который направлялся из Герцеговины в Никшич, был атакован отрядами Илии Звицера
и сердаря Шчепана Радоева. По официальным данным штаба Дервиш-паши, потери его
армии составили: 29 солдат, 2 капетана и 29 раненых солдат и офицеров, а по
свидетельствам очевидцев, турки потеряли 150 человек убитыми и ранеными. Потери
повстанцев составили около 30 человек убитыми и ранеными. Среди убитых были черногорский
командир Джоко Милянич, воевода Илья Звицер и сердарь Шчепан Радоев. Сразу
после битвы у Пресеки в Дугу прибыл отряд черногорской армии под командованием
воеводы Петра Вукотича. Пытаясь застать Вукотича в врасплох, 16 апреля Дервиш-паша
отдал приказ отправить еще один караван с продовольствием в Никшич.
У Злоступа сильный османский авангард был
остановлен черногорской повстанческой армией. За первыми залпами последовала
общая атака с ятаганами. Турки дрогнули и побежали. Остатки разбитого передового
отряда посеяли панику среди основных сил паши, поэтому он отдал приказ армии
отступить через Крстац на север, в направлении Гацко. По официальным данным
штаба Дервиш-паши, в его войске было убито 353 солдата, 28 офицеров и 4 майора.
Согласно отчету Петра Вукотича, потери османской армии в этом сражении
составили 2500 солдат и офицеров, черногорцы потеряли 300 человек убитыми и
ранеными. У турок удалось отбить большое количество провианта, предназначенного
для Никшича.
О
Дужском ущелье неоднократно упоминается в работах, посвященных Герцеговинскому
восстанию 1875 года. В октябре повстанцы овладели территориями к северу от
границ с Черногорией и перерезали ущелье, служившее главной турецкой
коммуникацией для снабжения Никшича.
Дужский
проход и раньше был ознаменован не одною победою черногорцев и полит кровью их
храбрецов. Каждое дело в Дуге было невольно связано с возстанием герцеговинцев,
на помощь которым не могли не идти их братья-черногорцы.
Е.Л. Марков «Славянская Спарта (Очерки путешествия по
Далмации и Черногории)». 1898
Дукский
горный проход — узкое ущелье в горах Утеш-Планина, в южной части Герцеговины,
длиною около 20 вер.; по Берлинскому трактату 1878 г. присоединен к Черногории.
Во время восстания герцеговинцев в 1875 г. Дукский проход был защищен
несколькими турецкими блокгаузами, которые были взяты инсургентами. Гарнизон
Никшича, лишившись сообщений, поставлен был в очень трудное положение, и
находившиеся в Герцеговине турецкие войска вынуждены были к целому ряду
экспедиций в Дукский проход. Весной 1877 г. он был занят Сулейманом-пашой, но
по удалении его снова перешел в руки черногорцев.
…
В
1875 г., вскоре после начала восстания в Герцеговине, инсургенты, поддержанные
черногорскими добровольцами (всего около 3 тыс. чел.), под начальством Груича,
обложили Никшич. Две предпринятые турками попытки к его освобождению кончились
неудачей, и только в декабре того же года сильный турецкий отряд, под
начальством Реуфа-паши, разбив инсургентов, проник в Дукский проход, снабдил
Никшич нужными припасами и возвратился в Требинье.
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.
1890—1907
В
марте 1876 года турками была предпринята еще одна неудачная попытка прорваться
к Никшичу. В апреле того же года через Дужское ущелье направилась армия из 20
батальонов низама и 2000 башибузуков под начальством Мухтар-паши.
Сквозь
Дужское ущелье, защищаемое четами Пеко и Сочицы <Пеко Павлович и Лазарь
Сочица – предводители Герцеговинского восстания>, Мухтаровы регулярные
баталионы, поддерживаемые огнем артиллерии, едва могли пробиться до половины
пути, к селенью Пресеке, где встретил их сделавший отчаянную вылазку,
оголодавший гарнизон Никшича; он расхватал по рукам привезенные мешки с
сухарями и рисом. Но сам Мухтар должен был уходить назад в Гацко, потерпев
страшный урон убитыми и ранеными.
Е.Л. Марков «Славянская Спарта (Очерки путешествия по
Далмации и Черногории)». 1898
 |
| Герцеговинские воеводы Лазарь Сочица и Пейко Павлович |
И
всё же «сила солому ломит». В конце апреля 1876 года еще большие силы турок
вновь прошли ущельем из Гацко, разметали четы обессиленных, оборванных и
голодных герцеговинских повстанцев и вошли в Никшич.
28
июня того же года Черногория объявила войну Турции. Никшичкий клин, вбитый с севера в территорию княжества, необходимо было удалить. Кроме того, строились планы по расширению военных действий в Герцеговине, в расчете
на присоединение земель, населенных родственным черногорцам народом.
Наиболее
полно военные действия 1877 года описал доктор Щербак. Его записями было бы
чрезвычайно удобно пользоваться, если бы Дужское ущелье упоминалось в них
единожды. Однако черногорцам пришлось пройти его дважды: сначала на юг,
отступая от перевала Крстац к Никшичу, а позднее, после взятия Никшича, в
обратном направлении. Выделенные в тексте расСказки цитаты без подписи взяты из
книги Александра Викторовича Щербака «Черногория и ея война с турками в 1877-1878 гг.».
Главный
операционный базис сосредоточивался на севере, где пролегала военная турецкая дорога
Дужским проходом к Никшичу и оттуда заканчивалась обширным полем у Планиницы,
примыкавшей к горе Острог, образуя естественный вход Черногорию. Эта часть
турецких владений (Никшический округ, Дужский проход), входя в Черногорию, как
бы двумя сторонами прямоугольника, с углом у Планиницы, значительно сокращала
оборонительную линию. Успех же возстания герцеговинцев в предшествовавшем году
(1876) дал им возможность почти отрезать Никшич и Дугу от соседних турецких
земель и сосредоточить черногорцам главныя свои силы преимущественно на
Крстаце. Это начало прохода с пролегавшей в нем военной дорогой составляет ключ
к Никшичу. Здесь было расположено 20 черногорских баталионов (Состав
черногорскаго батальона не равный 500—600—800 человек. Баталион носит название
местности, в которой он набран: цетинский, граховсый и т. д.).
Главнокомандующими их был Петр Вукотич (отец жены князя), и при нем состояли
воеводы — помощники: Пейко Павлович и поп Зимонич, сверх других военачальников.
…
Из разспросов пришедшаго черногорца оказалось, что вчерашнего числа <20
мая> произошло сражение на Крстаце, результатом котораго, по словам
говорившаго, было: около 800 убитых и раненных, и отступление черногорцев.
<…> Никто не предполагал, что оно может так быстро совершиться. Даже Машо
<Врбица>, посланный с четырьмя баталионами в подмогу, лишь только успел
прибыть в Шипочно (Близ Пресики у Дужскаго прохода, - Герцеговинская деревня),
как уже в то время черногорцы отступили от Крстаца на Пресику.
Дело
на Крстаце совершилось при следующих обстоятельствах, Крстац — это начало
прохода, называемаго воротами Дужскаго ущелья. Его образуют высокия горы (с
одной стороны Чурило, Чарота, на другой Галина, Джег и др.), начинающияся
непосредственно с Гадскаго поля и ограничивающия узкое дефиле, в котором
пролегает военная дорога к Никшичу. Черногорския позиции занимали командующия
высоты, образуя несколько линий укреплений, возвышавшихся одна над другою.
Спереди
ущелья, самостоятельно от горной цепи, возвышается большой широкий холм Орлина.
В общем плане стратегических пунктов, занимаемых черногорцами, он имел бы
значение сторожевой высоты. По странной оплошности, в основе которой лежало
глубокое убеждение в неприступности уже занятых позиций, Петр Вукотич,
пренебрегая значением Орлины, оставил ее в стороне незанятою.
Из
20 баталионов черногорскаго войска, находившагося на Крстаце, пять были посланы
в Пиву, к крепости Горанск, на случай обходнаго движения неприятеля, которое,
однако, представлялось весьма сомнительным, так как, помимо громадных
препятствий, противопоставляемых природою местности для движения с этой
стороны, турки могли быть еще отрезаны с тыла Лазарем Сочицею и очутиться в
безвыходном положении между двух огней. Из оставшихся пятнадцати баталионов,
четыре находились у Пейко Павловича в резерве, скрытые в леску, неподалеку
Орлины (Разстояние скораго перехода резерва на левый фланг было около
получаса.). Одиннадцать баталионов составляли левое и правое крыло. Левое, по
числу войска, укреплено было сильнее.
Организация
стражи у Вукотнча, следившей за движением неприятеля, находилась в незавидном
положении. Главнокомандующий ничего не знал о выступлении турок, тогда как в
штабе об этом было известно из Рагузы. Промедление во времени, требовавшемся на
посылку нарочнаго с вопросом «нужно ли подкрепление?» и на обратный его приход,
имели результатом, что посланные четыре баталиона с Машо опоздали, — дойдя
только до Шипочно, когда уже сражение окончилось.
Сулейман
паша, выйдя из Метахии, располагал сорока баталионами. Шесть из них были
отправлены им в Горанск для снабжения его провиантом (Черногорцы осаждали эту
крепость уже давно.), а тридцать четыре на Крстац <23 мая>.
Атака
черногорских позиций на обоих флангах началась учащенными артиллерийским огнем
(У турок было около 24 орудий круповских, у черногорцев 2 горных.) с Орлины,
которая была немедленно занята неприятелем, по вступлении в Гацко. Под
прикрытием его, двадцать таборов двинулись на штурм высот, а четырнадцать
остались неподалеку в резерве.
В
жару огня, когда штурмующие баталионы подходили к подъему на гору, наступили
первый момент... Воспользуйся им Пейко, и вся турецкая артиллерия, очутясь в
руках черногорцев, открыла бы огонь в тыл своих же. Для этого требовалось не
более баталиона в обход артиллерийской позиции (Прикрытие артиллерии у турок
было очень слабым), другим же следовало демонстрировать с фронта. Но он и не
хотел и не умел этого сделать, не смотря на усиленные просьбы окружавших его.
Между теми канонада стала постепенно смолкать, доканчивая работу по самому
верхнему ярусу шанцев. Турки вскарабкались уже к первой линии укреплений: в
дело пошли ятаганы, сабли, камни, револьверы... Не смотря на двойную
численность противника, черногорцы сопротивлялись отчаянно... Неприятель
дрогнул и двинулся назад, но подоспели шесть свежих таборов из резерва, —
первая линия была занята. Не медля ни минуты, турки стали взбираться выше...
Каждая секунда была дорога. Четвертый нарочный, посланный за подкреплением к
Пейко, вернулся ни с чем. Явись в этот момент к черногорцам помощь, — и участь
Крстаца, вероятно, была бы иная... «Шибка обошлась бы без Сулеймана и его
герцеговинских турок».
Но
судьба, воплощенная в форму дикаго, необузданнаго, инстинкта, распорядилась
иначе. — Пятый нарочный явился с известием, что Пейко Павловичи ушел с войсками
неизвестно куда... (Как оказалось вскоре, — к Пиве.).
Дальнейшее
сопротивление черногорцев было невозможно. Второе подкрепление турок из шести
таборов решило дело. Потеряв убитыми более, нежели ранеными (Убитых было около
500, раненых до 400. У турок тех и других около 1,500 человек. Большая часть
раненых была отнесена в Грахово, где находились врачи Кругловский и
Студитский.), черногорцы отступили к Пресике, месту, где кончается Дужское
ущелье. Сюда же пришли и баталионы, посланные к Горанску, заставившие
отступить, после небольшаго дела, обратно в Гадско, те восемь таборов, которые
должны были снабдить провиантом крепость.
Объяснения
черногорцев поступка воеводы Пейко Павловича сводятся к одному, — к личной
мести к главнокомандующему Вукотичу. Вражда между ними существовала старинная.
Поводом же к настоящей выходке послужило то обстоятельство, что Пейко,
благодаря интриге Вукотича, имевшаго влияние на князя, был обойден георпевским
крестом, полученным в числе пяти из России, для раздачи черногорскими
воеводами. Знавшие близко Пейко разсказывали мне, что, за несколько времени до
сражения на Крстаце, они высказывали свое мнение о Вукотиче, приблизительно в
таких выражениях: «код имает главу за будала, да не мог имати Георгевски крст
(Когда имеешь бычачью голову, не можешь иметь геориевскаго креста.).
Через
несколько дней после дела на Крстаце, воевода Пейко был разжалован князем в
войники или рядовые (Почти тоже, что из генералов в солдаты.).
Проиграв
сражение с такою огромною потерею, которую вряд-ли запомнят черногорцы в своей
военной летописи, Вукотич не терял надежды задержать неприятеля у выхода
Дужскаго ущелья, близ, турецкой цитадели, Пресики.
Местность
эта в стратегическом отношении, конечно, далеко уступала Крстацу. Но если уже
ставился вопрос о попытке задержать движение турок к Никшичу, то она давала
возможность более, нежели другая места прохода, в виду укрепленных
неприятельских цитаделей, обезпечить тыл, открывая свободный доступ на дорогу с
северо-востока, ведшую к Планинице и уже знакомую читателю из предыдущаго.
Желание
Вукотича было встречено многими военачальниками несочувственно. Они высказывали
положительное сомнение в возможность благоприятнаго исхода, принимая во
внимание значительный перевес в численности неприятеля и невозможности выбора
сильных позиций, благодаря характеру места <…>.
Однако,
несмотря на возражения, главнокомандующий, привыкший сообразоваться только с
своим личным взглядом, пренебрегая остальными мнениями, не обратил ни малейшаго
внимания на все доводы. Он был слишком уверен в своей силе, благодаря близкому
родству с князем, а потому не боялся ни промахов, ни ошибок, и распоряжался,
как Бог на душу положит. Странно то, как мог княжеский штаб со всеми своими
признанными и непризнанными стратегами, имея полнейшую возможность произвести
тщательную рекогносцировку местности и убедиться в несостоятельности плана
Вукотича, принять его.
 |
| Черногорские воеводы Петр Вукотич и Машо Врбица |
Часа
в три пополудни (31 мая), раздался сигнальный рожок тревоги. Прибежавший
переник от Врбицы объявил, что турки подошли близко. Все отправились на
позиции.
В
несколько минут лагеря как не бывало. Баталионы, в разсыпную, стали взбираться
на ближайшую гору; полезли и мы, ведя лошадей за поводья.
С
разных мест горы доносились поминутно громкие возгласы. Это перекликались члены
дружства между собою, чтобы не разойтись далеко друг от друга.
Через
час гора была перевалена и мы подошли к обширной лощине. На крутом косогорье, к
северу, в двух верстах разстояния, белелась, турецкая цитадель, Пресика.
Здесь
были расположены черногорския позиции, занимавшия волнистую поверхность у
подошвы горных кряжей, тянувшихся несколькими рядами до отдельнаго турецкаго
форта, Смендрии, командовавшего ими, — на вершине одной из самых высоких гор.
Невыгодность
стратегическаго положения позиций, в отношение горных высот, бросалась в глаза
с перваго же взгляда. Исключением было левое крыло, скрытое в густом лесу
большой горы, окоймлявшей дорогу к Никшичу. Оно заключало в себе самую большую
часть войска. В том предположении, что неприятель подойдет к Никшичу дорогою
прохода, он встретил бы тогда здесь значительное препятствие со стороны
черногорцев, имевших все преимущество и выгоду занятаго ими положения.
Кроме
этой дороги к Никшичу был еще обходный путь, несколько затруднительный, но во
всяком случае возможный. На пересечении его расположено было правое крыло,
имевшее перед собой незанятыя высоты (Положение высот было таково, что за
первым рядом следовал второй, третий, до цитадели Смендрии.). Центр помещался
на одной плоскости с правым. По числу, черногорские баталионы распределялись
следующим образом: около двенадцати на левом, три в центре и пять на правом
(Баталионы находились почти все те, которые были на Крстаце и которые пришли с
Врбицей.).
День
прошел однако без выстрела. К вечеру приехал Врбица. Ему не здоровилось.
«Знаешь
ли», сказал он мне, отводя в сторону. «Дело мы проиграем. Вукотича нельзя
уломать. Правое крыло слабо, а напор будет прямо на него. Сейчас узнал я это от
лазутчика. Скоро вспомнишь мои слова и скажешь: Машо — великий военный
человек... Ошибка та, что мы здесь, а не на Планиниице. Войска у нас мало, у
турок—втрое. Только ты об этом не пиши в газету», прибавил он, строго посмотрев
на меня. Да простит меня, почтенный воевода, что теперь говорю об этом, руководствуясь
«делами давно минувших дней».
На
следующий день (2 июня), Врбица, отдав приказание разобрать на части по лошадям
три горныя орудия, находившияся здесь еще со вчерашняго дня, чтобы быть
готовыми на всякий случай к быстрому отступлению, уехал на позиции к Вукотичу.
3
июня, как и предполагал воевода Врбица, дело у Пресеки черногорцы проиграли.
С
разсветом (4 июня) войска оставили Пресику и стали отступать к Планинице.
Главнокомандующий поступил, кажется, единственный раз благоразумно, не пытаясь вновь
начать дело, как он намеревался было это сделать накануне.
Казалось,
упустив военное счастье в Дужском ущелье, черногорцы навсегда распрощались с
удачей. Они начали отступление, отошли от Никшича, с боем сдали туркам
монастырь Острог …
Черногория
находится в критическом положении. Если турки соединенными силами пойдут на
Цетинье, успех их вероятен. Начальство начинает теряться. Войска дерутся
хорошо, но страшно утомлены, а потери слишком значительны. Долины Белопавличей
и Лукова сожжены, жители бегут в горы; бедствие большое, тем более что страна
заполнена еще и герцеговинцами.
Из донесения министра-резидента в Черногории А.С. Ионина
управляющему Азиатским департаментом министра иностранных дел П.К. Гирсу. 9
(21) июня 1876 года
Не
стану описывать подробно все события лета 1877 года, продолжу описание начиная
с августа. К этому времени ход боевых действий разительно изменился. В войну с
турками вступила Россия. Сулейман-паша вместе со своим войском по приказу из
Стамбула был направлен на болгарский театр военных действий, к Адрианополю. Из
52-тысячной армии в Черногории осталось лишь 15 тысяч.
В
Черногорию военным агентом был послан полковник генерального штаба А.А.
Боголюбов. Черногорцы получили столь долгожданные русские пушки: две 9-футовые
и две 4-футовые. С орудиями прибыли артиллерийские капитаны Гейслер и
Циклинский, 9 человек орудийной прислуги, военный инженер Шадурский с саперным
унтер-офицером.
В
начале июля началась новая осада Никшича.
Между
тем разнесся слух, что оставшиеся турки в Герцеговина и Боснии, все от малаго
до великаго вооружаются, готовясь двинуться на помощь к Никшичу.
Первые
сведения более или менее достоверныя получил Л. Сочица, через преданнаго ему
турецкого перебежчика, сообщившего, что в Мостаре собралось до 6 таборов регулярная
войска, <…> боснийские беги действуют энергично, набирая за жалование
дружины. Последних, по его словам, собралось 5 таборов. во главе Чингича, члена
административнаго совета города Сараева, избраннаго бегами из своей среды.
По
слухам из других источников, турки уже собрались в Гацко в количестве 16
таборов и ждут скораго присоединения к ним еще 6 таборов, чтобы тогда двинуться
через Дугу к Никшичу.
В
виду этих известий князь отдал распоряжение герцеговинским баталионам, числом
около 8, под начальствами Л. Сочицы и С. Бачевича, оставить позиции у Никшича,
уступив эти места черногорцам, численность которых, вследствие этого, должна
быть уменьшена на других позициях, и двинуться в Дужский проход, где большая
часть баталионов займет Крстац.
Турецкая
подмога из Герцеговины к Никшичу подойти не успела и город был взят
черногорцами 27 августа (8 сентября) 1877 года.
Прошло
несколько дней со взятия Никитича. <…> К утру 31 августа все необходимыя
войска были уже в сборе, а вечером того же дня, разделившись на два отряда,
выступили по направленно к Дужскому дефиле и Велениче. План похода заключался в
следующем; первый отряд, из 10 бат. при 6 орудиях, под общим начальством
Вукотича, должен был занять все форты Дужскаго прохода. Второй отряд, во главе
с князем, из 3 бат. при 6 орудиях, под начальством Врбицы, должен был двинуться
на Билек. Русския орудия были разделены поровну. Одно 9 фунт, и одно 4 фунт, с
тремя русскими фейерверкерами под ведением Циклинскаго, у Вукотича, а другия
два с четырмя фейерверкерами под ведением Гейслера — у Врбицы. По исполнении
вышеизложеннаго, отряды должны были соединиться у Крстаца, где предполагалось
решить направление дальнейших наступательных действий.
6
сентября его светлость, оставив Билек (В Билеке оставлена была небольшая
стража), отправился тоже к Крстацу на Вретищ (у входа в Дужский проход), откуда
послал Врбицу с одним батальоном к форту Злоступ…
Накануне
экспедиции в Дужское ущелье мы устроили военный совет в Грахово. Еще раз были
пересмотрены и обсуждены все точки предстоящего маршрута. Много очень полезной
информации удалось найти в блоге Йованки Комненич и Аны Драгучевич «Забытыми
дорогами» (Jovanka Komnenić, Ana Dragićević/Vojinović «Zaboravljenim stazama»).
Было понятно, что форт Пресека мы увидеть не сможем. Еще в 2004 г., в отчете
комиссии по сохранению культурного наследия Черногории указывалось, что укрепление взорвано и разрушено строительной техникой. Кроме того, комиссия не упомянула в своем отчете о караульне Смедерево и не стала
осматривать Ноздрен и Злоступ из-за того, что к ним слишком сложно
добраться. А вот замечательные черногорки Йованка и Ана эти форты нашли и
посетили.
У
нас возникли сомнения в местоположении Оджиной кулы. Я никак не мог вспомнить
почему нанес точку западнее оси ущелья. «Покрутив» Гугли-карты, мы
решили сначала проверить место за Оджиной грядой, на восточной стороне.
Успеть
увидеть всё за один день мы не рассчитывали. Но как сказал Наполеон, обследовав
место будущего сражения при Аустерлице «Главное – ввязаться в бой, а там видно
будет ...»
 |
| Руины здания гостиница
Николы Баровича К сожалению ни даты ни места найти не удалось |
 |
| Церковь Вознесения Господня |
 |
| Мемориальная чесма |
 |
| Кафана «Дужское ущелье» |
Южный вход в Дужское ущелье – село … Дуга (кто бы сомневался!). Где-то неподалёку в промежутке между двумя мировыми войнами принимала посетителей гостиница Николы Баровича. Значит в то время это место было гораздо более оживлённым. Оставив машину напротив пустой кафаны «Дужское ущелье» (опять в точку!) мы пошли проведать церковь Вознесения Господня. Однонефный храм с полукруглой апсидой и колокольней над входом был построен в 1897 году. Скорее всего церковь стояла здесь и прежде. На могилах можно найти имена героев войны 1862 года и даже более ранние. Спустившись с холма от Вознесенской церкви, мы подошли к громадному резервуару у скалы, из которого бил родник. В отчете комиссии 2004 года источник назван мемориальной чесмой. На отвесном горном склоне в 1962 г. установлена памятная плита с именами трех знаменитых черногорских юнаков, павших в бою против турок Омер-паши в кровавой Дуге в 1862 году.
В гимне Черногории рифмуются слова "ланцы" и "кланцы" (цепи и ущелья). И если без ущелий Черногория просто немыслима, то турецкие цепи свободолюбивые горцы рвали ценой собственной жизни. Вот мы и собрались в "кровавую Дугу", в этот кланец, в котором ради свободы сшиблись с османами черногорские и герцеговинские юнаки.
Так
как место форта Пресека было определено достаточно точно, мы, оставив машину на
дороге, решили всё же проверить, что же от неё осталось. У подножья невысокого
холма расположен прямоугольный резервуар, выложенный каменными блоками. А вот
от укрепления на вершине не осталось ровным счетом ничего. Кулу сравняли с
землей, камни растащили местные жители для своих нужд. Но даже сейчас можно
представить общие размеры и конфигурацию крепости: центральное укрепление было
обнесенная внешней стеной.
В
то время, когда происходило взятие Билека, первый отряд с П. Вукотичем во главе
успешно отбирал все форты Дужскаго прохода. Упорнее других сопротивлялся форт
Пресика, ближайший к Никшичу.
Лесистая
местность давала возможность капитану Циклинскому без потери в людях придвинуть
батареи к опушке, на разотоянии 600 шагов от форта. Наводку орудия приходилось
делать через отверстия, проделанныя в толстой доске, которой была заставлена
амбразура, с целью защитить артиллерийскую прислугу от града пул, сыпавшихся с
фланговых башен внутренняго строения в укреплении.
Все
снаряды с 9-ти-ф. орудия, попадая в цель, быстро разрушили часть стены,
составлявшей наружную ограду и стали проникать во внутреннее здание, сделав в
нем широкую пробоину.
Этого
уже не мог вытерпеть комендант форта и вывесил белый флаг, означавший сдачу
укрепления (3 сент.).
Черногорцами
досталось 700 ящиков патронов, 10 тысяч ок хлеба и других припасов.
Гариизон
из 80 чел. получил позволенье вернуться домой с оружием в руках.
 |
| Резервуар возле форта Пресека |
На повороте дороги установлен указатель «Nozdra». Значит мы движемся в правильном направлении. Современные дороги, соединяющие Черногорию с Боснией и Герцеговиной, обошли Дужское ущелье стороной. Асфальт кончается недалеко за селом Дуга/Пресека. Дальше между невысоких лесистых холмов вьется вполне сносная грунтовка, а затем пространство расширяется, вдоль дороги видны огороженные скошенные поля. Вот только дорога становится всё хуже. Она щербилась каменными уступами и ощеривалась острыми зубами крупных сколотых валунов.
Мы
добрались до места, которое называется Челине. Здесь остановились у памятника,
надпись на котором почти нечитаема, и можно лишь с трудом рассмотреть даты
«1857» и «1818». Дальше на Пежо ехать было боязно. Черногорские дамы в своих
«Забытых тропах» пишут, что это место, «где был убит знаменитый сердар Шчепан».
Честно признаться, я не знаю, что это за сердар. Возможно это Шчепан Радоевич,
имя которого высечено над источником в Дуге.
 |
| Руины форта Пресека |
 |
| Руины форта Пресека |
 |
| Руины форта Пресека |
 |
| … на верном пути! |
По нашим расчетам Оджина кула должна была находиться не так далеко от дороги, и мы, оставив машину, отправились к ней пешком.
Те, кто читал более ранние расСказки, возможно помнят мой провал с поисками руин австрийского форта Пресека в Паштровичах. Я высмотрел на Гугли-картах место недалеко от одноименного перевала, дошел до него, и обнаружит лишь голый каменный утес посреди леса. Вот и в этот раз Гугли нас обвели вокруг пальца! Опять вместо Оджиной кулы нам подсунули крупный голый кусок карста.
 |
| Челине |
 |
| Памятник в Челине |
 |
| Челине |
 |
| Тщетные поиски Оджиной кулы |
 |
| Тщетные поиски Оджиной кулы |
Раз не смогли найти сами, значит надо опрашивать местное население. Такой способ нас выручал и раньше. Дело за малым, осталось это население отыскать. Стадо коз на поле и приткнувшийся недалеко от дороги «живой» с виду грузовик указывали, что человечество еще не покинуло эти места окончательно! И мы нашли селян. Сначала древний, но весьма крепкий мужик махнул куда-то в сторону гор на западе (всё же - на западе!) и рассказал про то, что сначала надо дойти до горелого леса, а дальше подниматься до кулы по конскому пути … А если мы не найдем, то надо спросить у его сына, который пасет коз на поле впереди. Заодно он уверил, что мы сможем проделать весь путь по ущелью на нашем Пыжике. Причем говорил об этом так убедительно, что Паша (он был за рулём) поверил ему совершенно! Проехав немного вперед мы нашли и второго катунянина, который объяснил всё еще более подробно и проводил да начала тропы. Пастух очень сокрушался, что не может бросить своё стадо и довести нас до турецкого укрепления. Но если мы не найдем кулу и вернемся, то уж тут-то он нас обязательно сам доведет.
 |
| Челине |
Взявши
Пресику, черногорцы поспешили дальше и 5 сентября окружили кулу Ходжину Поляну,
которая сдалась после нескольких выстрелов.
 |
| Резервуар возле Оджиной кулы |
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджину кулу мы искали совсем не там! |
И оказалось, что мы пришли именно в ту точку, которую я поставил, когда готовил маршрут, и от которой мы намедни отказались! А дело всё в моей плохой памяти! Я не вспомнил почему выбрал именно это место и лишь позднее, перебирая топографические карты, понял, что срисовал когда-то Оджину кулу именно с них. Обидно! На поиски несуществующего форта мы потратили весьма много времени.
Чем больше турецких укреплений мне удается посетить на территории современной Черногории, тем я всё больше убеждаюсь, что если османы задумывали строить что-то на самом деле стоящее, то они, скорее всего, приглашали специалистов со стороны (возможно Дубровчан). Даже на руинах Пресеки можно еще отыскать идеально обточенные каменные блоки. Из таких же блоков была сложена и Оджина кула. Осталось от неё немного. Но тщательность, с которой была выполнена каменная кладка, видна и сегодня.
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджина кула |
 |
| Оджина кула. Фотография Павла Пономарева |
 |
| Дужское ущелье. Вид от Оджиной кулы. Фотография Павла Пономарева |
Рассказывают, что строительством всех укреплений в Дуге руководил Мустай-паша. Когда работы были закончены он приказал вырубить весь лес на склонах ущелья, каждый пень облили спиртом и подожгли, чтобы растительность не обновлялась, и склоны оставались голыми. Так можно было издалека заметить черногорские и герцеговинские четы.
После
завершения строительства Мустай-паша должен был отчитаться о потраченных деньгах.
Однако сделать этого не смог и в наказание был отравлен.
 |
| . |
 |
| . |
 |
| Форт Ноздрен, который мы пропустили, и караульня Смедерево |
 |
| Наверху караульня Смедерево |
 |
| Лезем по вертикальному склону … |
 |
| … На склоне попадаются блоки из осыпавшейся кладки |
 |
| Караульня Смедерево. Горловина водяной цистерны |
 |
| Караульня Смедерево |
 |
| Караульня Смедерево |
 |
| Караульня Смедерево. Краеугольный камень |
 |
| Караульня Смедерево |
 |
| Караульня Смедерево. Фотография Павла Пономарева |
 |
| Караульня Смедерево. Фотография Павла Пономарева |
С вершины открываются великолепные виды в сторону Шавника, Никшича и на само ущелье. Правильное место выбрали турки! Кто и когда разрушил кулу непонятно. Удобный спуск мы не нашли, и пришлось спускаться всё по той же осыпи. Короткий сентябрьский день уже заканчивался, стало быстро темнеть. Бить в темноте наш верный Пежо о камни нам совсем не улыбалось. Поэтому мы устремились к выходу из ущелья, пропустив еще одну крепость – Злоступ. Два самых крупных и сохранных укрепления мы в этот раз так и не увидели. И хотя с самого начала было понятно, что программу-максимум мы сможем выполнить лишь при исключительно удачном стечении обстоятельств, это конечно очень обидно. Зато в следующий раз для покорения Ноздры и Злоступа не понадобится проводить такую глубокую разведку боем, и это позволит сэкономить время будущей экспедиции.
 |
| Удобный спуск с вершины мы так и не нашли |
 |
| Дужское ущелье. Вид от караульни Смедерево |
 |
| Вид от караульни Смедерево в сторону Никшича |
 |
| Дужское ущелье. Вид от караульни Смедерево |
Я говорю
вам до свиданья,
А
прощанье не для нас
Булат Окуджава
В северной части Дуги горы опять расступились. Появились широкие полосы выпасов со стадами коров и лошадей, недалеко от дороги стали попадаться отдельные домики, а возле них правильные автомобили: Нивы и старенькие японские внедорожники. Наш уставший Пежо выглядел среди них пришельцем с другой планеты. На вопрос Павла о куле Ноздрен местная жительница показала направление, но добавила, что никогда сама там не была. По её мнению, на нашей машине туда добраться никак не получится. Павел поставил милую даму в тупик, сказав, что мы вот только-что именно на этой машине оттуда и приехали …
 |
| Северная часть Дужского ущелья |
 |
| К перевалу Крстац мы добрались уже в сумерках |
 |
| Монастырь Святого Саввы под Орлином на Голии |
 |
| Монастырь Святого Саввы под Орлином на Голии |
Вторая часть расСказки о Дужском ущелье
Примечание.
* В названии расСказки использована строка из "Марша дальневосточных партизан". Авторы текста П.С. Парфенов и С.Я. Ильмов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий