Агент Потапов. Часть первая

«Агент Потапов». После того, как в очередной раз я наткнулся в одном из текстов на упоминание об этом человеке, я решил, что пора разузнать о нем поподробнее.

Пожалуй, самыми неоценимыми в этом процессе познания были бы записки и дневники самого Николая Михайловича Потапова, которые были переизданы в Москве и Подгорице в 2003 году. Однако в сети мне их найти не удалось. Поэтому буду пользоваться информацией из многочисленный источников, описывающих российско-черногорские отношения начала XX века.

Совершенно очевидно, что нет никакой возможности рассказать о Потапове, не сказав о черногорских событиях, которых он был участник. Однако и эти события невозможно выдернуть из описания всебалканской истории, а так же истории России, Австро-Венгрии, Франции, Италии, Османской империи …

Однако когда собранный материал уже перевалил за 30 вордовых страниц, напечатанных 11-м шрифтом с одинарным интервалом, я понял, что пора уже как-то остановиться, и начать систематизировать информацию, иначе я в ней просто утону.

Все, что представлено ниже является компиляцией из многочисленных книг, статей и научных работ. Т.к. расСказка составлена из кусочков созданных разными авторами, то, возможно, стилистически строй повествования может показаться несколько не ровным. Однако я сам намеренно в тексты не вставил ни единого слова. Достаточно того, что я их выбирал и расставлял исходя из собственных предпочтений. Наиболее значимые работы я обязательно упомяну.

Кроме того, следует сразу же подготовиться к «скучному» чтению. Я всячески старался сделать текст компактней, но сильно «резать» столь интересную информацию рука не поднялась.

= ЗНАКОМСТВО =

Потапов Николай Михайлович родился в Москве, в семье гражданского чиновника 02 (14) марта 1871 года.

В 1888 окончил Первый московский кадетский корпус.

В 1891 окончил Михайловское артиллерийское училище. Поручик (05.08.1895).

В 1897 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду, штабс-капитан гвардии с переименованием в капитаны Генерального штаба. 
За успехи в учебе Потапов получил право на 8-ми месячную командировку в европейские страны для изучения вводившейся на вооружение скорострельной артиллерии.

С 17 января 1898 года — старший адъютант штаба 38-й пехотной дивизии.

С 6 мая 1898 года — обер-офицер для поручений при штабе Варшавского военного округа.

21.11.1898 - 27.11.1899 — цензовое командование ротой отбывал в лейб-гвардии Кексгольмском полку.

Свободно владевший французским и немецким языками, Н.В.Потапов в начале 1900 года был направлен в заграничную командировку в Германию, Австро-Венгрию, Францию и Швейцарию, где совершенствовал свои знания в области артиллерии, изучал места сражений франко-прусской войны 1870-1871 гг.

C 18 марта 1901 года назначен помощником военного агента в Вене, и вскоре производен в подполковники.

С 10 июня 1903 года — военный агент в Черногории.

В декабре 1906 года, за отличие по службе, произведен в полковники.

В 1906 году совершил командировку во Францию, Англию и Германию с целью изучения и сравнения систем пулеметного оружия для выбора системы пулеметов на перевооружение русской армии.

В декабре 1912 года за отличие по службе его производят в генерал-майоры (02.02.1912?).

В 1913-1914 гг. в составе международной комиссии по разграничению территории Албании от Черногории, Греции и Сербии он находился в длительной командировке в Албании и Сербии. Потапов свободно владел сербским.

Вернувшись затем в Черногорию, в качестве главного военного советника генерал-майор Потапов организовывал обучение 40-тыс. черногорской армии.

С началом первой мировой войны оставался в Черногории, представлял русское командование при черногорском Главном командовании.

В 1916 отозван в Россию. Назначен начальником эвакуационного управления Главного Управления Генерального штаба, генерал-лейтенант (1917).

Именно период нахождения Н.М. Потапова в Черногории, в качестве военного агента, с 1903 по 1915-16 года мне и хотелось подтвердить документально и рассмотреть во всех подробностях. 
     Подробностей оказалось много. Запасайтесь терпением.

= ЧАСТЬ ПЕРВАЯ =

1903 – 1908. Реорганизация черногорской армии. Изучение возможности экономической помощи Черногории

Черногорская пехота. 1900

Российская империя первой из великих держав официально признала Черногорское государство: в 1881 г. она установила с ней дипломатические отношения, открыв в столице Черногории г. Цетинье свое посольство.

Говоря о создании армии в Черногории, особо следует выделить фигуру Николая Михайловича Потапова, ставшего в 1903 году российским военным агентом в Черногории и разработавшем для неё программы военных преобразований, военного строительства и обучения командного состава.

В Цетинье Потапов прослужил с 1903 до 1915 г., поднявшись за это время по карьерной лестнице до чина генерал-майора и став крайне влиятельной фигурой в жизни Черногории и ее вооруженных сил. Достаточно сказать, что он был фактическим руководителем маневров черногорского войска, которые были впервые проведены только после его прибытия, в сентябре 1904 г.  А князь Никола даже предлагал ему занять должность военного министра Черногории.

С первых недель своего пребывания в Черногории Н.М. Потапов начинает инспекционные проверки черногорских военных подразделений, о результатах которых рапортует в Главный штаб. Отдельно составляет он сводное, невероятно ёмкое и чёткое описание состояния черногорской армии на конец лета 1903 года, где также даёт её краткую характеристику: Итак, это народное войско, набираемое по милиционному принципу, когда военнообязанным считается каждый способный носить оружие мужчина в стране, достигший восемнадцатилетнего возраста. Территория страны подразделяется на восемь военных округов (бригад) в рамках которых происходит формирование восьми пехотных батальонов. Общая численность пехоты определяется в 36882 человек. В отношении распределения тягостей военной службы мужское население делиться на три класса, где причисленные к третьему классу обязаны службою в интендантстве и разного рода тыловых учреждениях.

Артиллерия состоит из шести батарей, формируемых в пяти крупных населённых пунктах (Цетинье, Вир-Базаре, Никшиче, Спуже (две) и Колашине). Батареи комплектуются в основном из разнокалиберных орудий Круппа, а также 10 турецких орудий, часть из которых в запасе. Приписано к артиллерии также 600 лошадей, в мирное время не распределённых по батареям, а находящихся на руках у жителей.

Оружие каждый милиционер имеет на руках и в мирное, непризывное время хранит дома. Вооружены солдаты русскими трехлинейными винтовками образца 1891 года, частью револьверами, но только те, кто может их приобрести на собственные средства (недостаёт у 20 тыс. человек). Офицеры имеют казённые сабли австрийского образца.

По завершении проверок Н.М. Потапов составляет программу преобразований. Особо напирая на нежелательность изменений в принципе формирования армии, он предлагает в первую очередь увеличить состав министерства и соответственно распределение в нём труда, прописывает также и наилучший вариант новой структуры.

Затем Н.М. Потапов предлагает учредить при Военном министерстве особый шестимесячный курс для подготовки офицеров Генерального штаба, где особое внимание уделялось бы принципам ведения горной войны, а также администрация армии, причём не только своей, но и австрийской и турецкой.

Особым пунктом выделяется Н.М. Потаповым необходимость создания учебной сапёрной полуроты.

Следующей значительной мерой он считает организацию учебных сборов инструкторов (офицеров) народного войска.

И наконец, как крайне необходимое, выделено ежегодное производство правильно организованных манёвров между частями различных бригад с привлечением командного состава остальных бригад, как посредников, и, разумеется, офицеров Генерального штаба в ролях штабных деятелей и посредников.

Кроме этих мер также особое внимание в программе Н.М. Потапова уделено ещё двум вещам: увеличению содержания офицерам народного войска и устройство значительного числа новых артиллерийских складов и рассредоточение по ним имеющихся артиллерийских запасов. Последняя мера была особенно важна для увеличения боеспособности армии, так как имелись бригады, на территории которых не было ни одного артиллерийского склада, тогда как многие другие были снарядами переполнены.

Помимо чисто военных, Россия предоставляет Черногории также и отдельные субсидии, что идут на содержание княжеского двора, государственного аппарата и, также, на армию.

Черногорские офицеры. 1904

Роль отдельных из <военных агентов> постепенно расширяется и переходит уже в политическую плоскость по конкретным вопросам, связанным с международным военным сотрудничеством России с другими странами. Деятельность военного агента в Черногории подполковника Потапова заключалась, в соответствии с утвержденной 22 декабря 1903 г. начальником Главного штаба инструкцией, в выполнении широкого круга обязанностей, главными из которых были сообщения о «состоянии черногорской армии и ее наиболее настоятельных нуждах»; в наблюдении «за правильностью расходования отпускаемой Черногории военной субсидии»; «посильном содействии проведению необходимых военных реформ и вообще усовершенствованию боевой готовности армии, имея в виду возможное участие последней в войне нашей на Балканах или с Тройственным союзом». Вовлеченность в военно-политические дела Черногории и близкое знакомство с реалиями позволяли военному агенту делать собственные выводы о перспективах внешнеполитического курса Цетинье и месте этой балканской страны в российском оборонном пространстве: «При настоящих условиях, когда все расчеты наши на черноморцев зиждутся лишь на туманных словесных обещаниях князя Николая, содействие нам черногорской армии в случае войны нашей с Австриею представляется более чем сомнительным. Как ни симпатизирует простой народ России и как враждебно он ни относится к Австрии, тем не менее окончательное решение вопроса, воевать ли с Австрией или нет, будет принадлежать князю Николаю».

Н.М. Потапов. 1903
Фотография из книги В.П. Середы "Гордо неси своё горькое бремя..."

     Составление военных бюджетов на 1903-1906, а затем и на последующие годы также не проходит без участия Н.М. Потапова. На средства русских субсидий в 1905 году в Италии приобретаются новые артиллерийские орудия, организуются поездки Н.М. Потапова во Францию и Англию, где он лично выбирает образцы пулемётов для черногорской армии.

Содержа Черногорию, Россия рассчитывала на лояльное отношение к себе.

Однако военные неудачи России в 1904 г. изменили настроения в черногорском обществе. Российский военный агент в Черногории Н.М.Потапов докладывал в Главное управление Генштаба о том, что черногорский князь, разуверившись в мощи России, ищет новых покровителей, в следствие чего «заигрывает» с Италией и Австро-Венгрией.

В конце 1904 г. позиция его и близких к нему представителей правящего слоя оценивалась военной разведкой как австрофильство, которое особенно ярко проявилось после неудач России на Дальнем Востоке. Четко очерчиваемая военным агентом стратификация общества по отношению к России свидетельствовала о том, на какие его слои в первую очередь можно было рассчитывать в случае необходимости: «Черногорский простой народ вполне бескорыстно любит братьев-русских и отождествляет наши интересы со своими собственными, но черногорское чиновничество, особенно молодежь, воспитанная в Западной Европе, относится к нам весьма недружелюбно, считает получаемую от России субсидию нашим долгом за помощь, оказанную черногорцами в турецкую войну, и высказывает мысль, что в случае прекращения субсидии Черногория легко может получить материальную поддержку от всякой другой державы, с которой она согласится действовать заодно».

Черногорские офицеры

К началу 1905 г. вновь обнаружилось обострение внутрибалканских противоречий, когда каждое из государств полуострова считало необходимым усилить военные приготовления на случай реальной или предполагаемой угрозы со стороны соседей. Для российских военных агентов политические аспекты взаимоотношений Болгарии, Греции, Сербии, Черногории, Османской империи и Румынии как между собой, так и с великими державами в определенной степени стали превалировать над чисто военными. Особое внимание уделялось взаимосвязям внутренней и внешней политики стран Балканского полуострова, характеристике проявлявшихся чувств национального самосознания народов региона.

… складывалась и крайне непростая ситуация в отношениях с Цетинье. К началу 1905 г. в Черногории все более очевидным становился конфликт между князем Николаем, обладавшим фактически неограниченной властью, и представителями влиятельного слоя старейшин ... Как внутриполитическая нестабильность в этом, одном из беднейших даже по балканским меркам государств, так и внешнеполитические причины способствовали усилению недовольства жителей страны социально-экономическим положением и единоличной неэффективной властью князя. Политическая оппозиция начала объединяться вокруг известных в Черногории военных и политических деятелей ... Стремясь сохранить режим личной власти и модернизировать общественно-политическую систему, князь Николай провозгласил проведение конституционной реформы, о которой русский военный агент подполковник Потапов сообщал, что «можно теперь уже с уверенностью предсказать, что якобы зарождающийся «новый режим», в сущности, ничего нового в жизни княжества не внесет, — если только не разбудит спящие пока аппетиты населения». Последовавшие в декабре 1905 г. события — созыв Скупщины и провозглашение конституции, являвшейся копией сербской конституции 1869 г., показали верность данной военным разведчиком оценки, так как глава государства — князь Николай продолжал сохранять в своих руках всю полноту исполнительной и законодательной власти, а существование новосозданного парламента (Скупщины) представляло собой элемент «демократического украшения» власти.

Внешнеполитическая сторона деятельности Николая была крайне неоднозначна. Подчеркивая особые дружественные отношения с Россией, он не желал ссориться с соседними Австро-Венгрией и Италией, которые при определенных обстоятельствах могли создать военную угрозу для небольшого княжества, а при гибком подходе со стороны Цетинье — выступить как противовес усилению русского влияния. Это давало основания князю выглядеть не в роли финансово зависимого просителя, а равноправного союзника. … правительство … , назначенное, как обычно, князем Николаем, активизировало политические и экономические связи с Италией, что имело особое значение в условиях поражения России в войне с Японией и продолжавшимися российскими субсидиями, предоставляемыми Цетинье. Подобная позиция отражала общую линию князя Николая, и к концу 1905 г. русская военная разведка в лице военного агента в Цетинье сообщала «об удивительно большом (крайне обидном для нас, русских) росте экономического влияния итальянцев в Черногории». Аналитическая оценка позиции Италии и прогноз развития событий делались представителем русской военной разведки в Цетинье подполковником Потаповым в специальном документе, озаглавленном «В чем заключается сущность нынешней политики Италии на Балканах» и где утверждалась реальность прорыва Италии на полуостров в недалеком будущем: «Самым насущным, жизненным вопросом нынешней внешней политики Италии является вопрос о господстве на Адриатическом море» (подчеркнуто в документе). Главной задачей Рима, как она виделась военному агенту, было недопущение Австро-Венгрии к портам на Балканах. Итальянское противодействие ожидалось, по его мнению, через Черногорию и албанцев. При таком развитии ситуации, «с разгромом Австрии, Италия не нуждалась бы более в Албанском княжестве, — и таким образом нынешние затеи ее в конце концов не оказались бы вредными балканским славянам. Вот это-то обстоятельство и дает повод черногорским князьям и правительству всячески поддерживать политику Италии на Балканах» (все подчеркивания в документе).

Все эти обстоятельства рассматривались Потаповым в достаточно откровенной форме:«В политике не должно быть сентиментальности: в ней не могут быть господствующим мотивом ни любовь, ни ненависть, ни презрение, — но должна быть исключительно разумная политическая оценка выгоды и невыгоды» (подчеркнуто в документе). Важность Черногории для России определялась ее географическим положением на полуострове в «связи с теми вековыми задачами, которые мы [Россия] преследуем в этой части Европы». Такая оценка геостратегического значения княжества, несмотря на отказ от «сентиментальных» мотиваций, тем не менее, учитывала их. Задача российской стороны, в интерпретации военного агента, заключалась в том, чтобы «создать в единоверном, единоплеменном и инстинктивно любящем Россию черногорском народе тот авторитет и уважение к себе, которое даже в самую тяжелую для нас минуту не допускает нашу легкомысленную ныне союзницу броситься в чужие объятия». В предоставленном в генерал-квартирмейстерство плане необходимых мероприятий, направленных на усиление позиций России в княжестве, отмечалось, что «без особого труда можно поправить дело». Ставка делалась на внутриполитический кризис в Черногории и предусматривалось воспользоваться «тем неудовольствием, которое питает в настоящее время дружественный России черногорский народ против италофильской политики правительства». План, разработанный военным агентом, включал ряд последовательных и достаточно эффективных шагов: летом 1906 г. князю Николаю и его правительству «для пользы нашего русского дела следовало бы тогда дать знать... без объявления причин, что субсидия прекращается. А в то же время мы, находящиеся в Цетинье русские представители, могли бы «доверительно» сообщить кому нужно, что дальнейшую денежную помощь Черногории Россия потому считает излишней, что княжество все более и более начинает эксплуатироваться итальянцами...» (подчеркнуто в документе). Это могло бы привести, по мнению автора плана, к усилению давления со стороны черногорского общества на князя с целью отказа от проитальянской политики.

В 1905–1906 гг. Потапов неоднократно поднимал вопрос о целесообразности выплаты русских субсидий в виду нелояльности поведения Черногории во главе с ее князем.

Черногорские офицеры. 1908

<1906>… позиция соседних с Австро-Венгрией стран, и прежде всего Черногории в силу ее особых отношений с Дуалистической монархией и Российской империей, приобретала особое значение. Прогноз поведения княжества на международной арене давался представителем русской военной разведки подполковником Потаповым на основании происходивших по инициативе местного правителя изменений в дворцовых кругах. Информация о внешнеполитических ориентирах Цетинье, представлявшаяся в ГУГШ, свидетельствовала о доминировании проитальянских симпатий и «подготовке скорее к участию (подчеркнуто в документе) в австро-итальянской войне, чем к мирному наблюдению за ее ходом». Это обстоятельство имело серьезное значение для русской военной разведки, так как конфликтная зона в регионе расширялась и затрагивала непосредственно российские интересы, учитывая финансовые субсидии России Черногории, обеспечивавшие особые позиции Петербурга в расчетах князя Николая. Русский военный агент склонялся в пользу итало-черногорского союза и пытался воздействовать на принятие решений в данном направлении в военно-политических кругах России. Но, не желая выступать в роли политика-дипломата, он постарался облечь свои рекомендации в форму вопроса, ответ на который был бы однозначно в пользу поддержки антиавстрийского блока Черногории и Италии: «Для целесообразной и плодотворной работы нашей в Черногории необходимо принципиально решить, полезно или вредно для русских интересов такое сближение Черногории с Италией, которое возможно на базе предполагаемых этими государствами совместных действий против нашего возможно опасного противника Австрии (подчеркнуто в документе)». Стремясь активизировать российскую дипломатию в княжестве, представитель военной разведки побуждал в своих информационных сообщениях высшие российские военные круги к беспокойству и недовольству слишком активным вмешательством во внутренние дела Черногории иностранцев в ущерб России. Точка зрения военного агента в материалах подобного рода давалась со ссылкой на авторитетные оценки «со стороны», т.е., как правило, на иностранные оценки. В соответствии с ними делался вывод о том, что «а). положение России в Черногории за последнее время значительно ухудшилось: б). изменить его к лучшему будет теперь стоить больших трудов»  (подчеркнуто в документе). Вполне естественно, что реакция на подобный анализ и прогноз развития событий при общей атмосфере ожидания военного конфликта и недоверия к Австро- Венгрии в высших военных кругах России, и прежде всего Генеральном штабе, была достаточно оперативной. Информация из Цетинье по каналам русской военной разведки являлась конкретным подтверждением для Генштаба настроений в пользу активизации отношений с потенциальными противниками Вены. …

Черногория, тем не менее, начинала приобретать ключевое значение в оценках и прогнозах военных агентов, включая русского военного представителя в Австро-Венгрии, так как балканское направление внешнеполитических устремлений Вены было одним из главных. Поэтому сообщения, приходившие в Главное управление Генерального штаба и с Балкан, и из Австро-Венгрии дополняли друг друга, способствуя формированию общей картины происходящего на полуострове. ... Поэтому к уже известным данным о колебаниях черногорского князя Николая между Италией и Россией, похожих на стремление поднять свой статус независимого от кого бы то ни было правителя важного с геостратегической точки зрения княжества, добавилась и другая — о возможных изменениях стратегического планирования обороны Османской империи. Это давало основания предполагать, что «вместо того, чтобы строить блокгаузы на черногорской границе, было бы для нее целесообразнее строить таковые на своей границе с Австрией, которую Черногория и Турция рассматривают как своего общего врага».

Князь Николай при всём этом с начала 1906 начинает метаться меж двух чаш политических весов Европы. В течении последующих 1907-1909 годов внешняя политика Черногорского княжества, начинает постепенно, но неуклонно оборачиваться против интересов России. Тем не менее, на этом фоне продолжают выплачиваться военные субсидии, а Н.М.Потапов продолжает реорганизацию черногорской армии.

… в 1907 г. … в Черногории … внутриполитическая ситуация была наиболее сложной. … правительство … назначенное князем, проводило непопулярную политику сближения с Италией. Это воспринималось большинством населения как угроза национальному суверенитету страны и отказ от тесного сотрудничества с Россией, чей престиж среди южных славян, и в частности черногорцев, был всегда высок. ... Рост влияния оппозиции и события осени 1906 г. определялись русской военной разведкой в форме «характеристики момента»: «Издавна царившее в народе глухое неудовольствие правительством, взимавшим с населения большие налоги, но мало заботившимся об его благосостоянии, определилось вполне ясно в сентябре минувшего года, когда 3/4 избранных в Скупштину депутатов оказалось на стороне оппозиции».

Анализ ситуации, представленный русским военным агентом в генерал-квартирмейстерство, выявил как личное отношение военного разведчика к ряду базовых категорий демократического общества, так и к конкретному положению дел в княжестве: «Черногория со своим Господарем переживает в настоящее время довольно важный исторический момент. Поспешно данная конституция (лишь бы только в этом отношении опередить Россию), вопреки ожиданиям князя (лично мне высказанным осенью 1905 года), принята народом близко к сердцу. Народ (т.е. то же войско) начинает громко, а иногда и враждебно, высказывать пожелания, не всегда согласованные с государственным смыслом, а князь и правительственные органы не располагают положительно никакой силой, чтобы парализовать вредные для государства проявления полученной народом «свободы». Особенность общественно-политической системы Черногории и сознания ее населения оказались тесно переплетены в информационно-аналитическом материале представителя русской разведки и прогнозах на ближайшее будущее, имевших прямое отношение к стратегическому планированию российской оборонной политики.

В силу исторической традиции система формирования вооруженных сил Черногории базировалась на принципах ополчения. Это определило тесную связь между социальной и военной составляющими при характеристике «черногорского народа». Такая особенность обусловила детальный разбор военным агентом ситуации: «все вышеизложенное, конечно, не представляло бы органической опасности для другой страны, где государственная жизнь давно уже сложилась и с течением времени лишь упрочи­валась, — но в Черногории, где население до сих пор еще находится в периоде если не племенной борьбы, то во всяком случае племенного соревнования, и где преследование одного лица влечет заступничество и даже кровавую месть за него со стороны всего того племени, к которому он принадлежит, — вышеописанное положение дел представляет огромную государственную опасность. При той непримиримой борьбе, которая ведется между приверженцами старого и нового режима уже не в Скупщине, а в самом народе, т.е. в том же войске (подчеркнуто в тексте), ибо в Черногории народ — войско, — население готово расколоться на две враждебные половины, из коих одна, обласканная князем и осыпанная милостями, является ярою противницей Народного клуба, тогда как другая, не отказываясь от глубокой преданности князю и его семье, стеною стоит за своих депутатов-народников и готова “перегрызть горло” всем приверженцам старого, как здесь называют, “воровского” режима». Внутренняя нестабильность в Черногории имела и внешнеполитическое измерение, так как могла стать, по прогнозам атташе, причиной австро-венгерского вмешательства во внутренние дела этой страны в случае беспорядков или восстания.

В соответствии с высочайше утвержденной 23 апреля 1906 г. «Штатной ведомостью распределения военных агентов и помощников военных агентов», страны Балканского полуострова (за исключением Турции) были отнесены к 4-му разряду иностранных государств, низшему по размерам денежного содержания военных агентов. Русские военные представители в Сербии, Болгарии, Румынии, Греции и Черногории получали в год, каждый, за всеми установленными вычетами, 1500 руб. жалованья, 2000 руб. столовых денег, 1200 руб. квартирных денег, 300 руб. на разъезды и 400 руб. на «служебные расходы» (в полное и безотчетное распоряжение). Содержание выплачивалось золотом (рубль приравнивался к 4 франкам или 1/10 полуимпериала) и переводилось четыре раза в год, первого числа января, апреля, июля и октября. Эти размеры содержания сохранялись вплоть до Первой мировой войны. Самими военными агентами их финансовое обеспечение воспринималось как весьма низкое и порой просто недостаточное, учитывая, что они должны были содержать семьи и тратить существенные суммы на представительские расходы. ...

Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая